О, если б мог выразить в звуке....

Моя чудесная ЖЖ-френдесса, 84-летняя Ина Викторовна. Жаль, что реже писать стала..
Несколько лет назад она написала свою автобиографию и хотела издать ее пусть хоть небольшим тиражом "для своих". Что-то не получилось, и она просто отправила книжку в PDF всем, кто ее об этом попросил. У меня тоже есть.

Оригинал взят у starr_ina

Есть у меня любимые сообщества, читаю их  и иногда вклиниваюсь со своими комментами. А сегодня, после долгого перерыва, залезла в Неглинку и "утонула" в Столешниковом переулке. И такая тоска схватила за глотку, что память просто вынесло лавиной!
Пушкинская улица, Большая Дмитровка.... 1943 или 44 год, поздний зимний вечер,  трамвай №3 или 27 промерзший, с заледевшими стеклами, укутанная кондукторша и молодая красивая пара, она - в шикарной рыжей шубке, красивая, смеющаяся. И я, больше никого. В авоське бидон, кастрюлька и льняной мешочек.  Я -  в столовую, где работает мама, посуда - может дадут супа (бидон) и остатки гарнира от второго (кастрюля). А повезет, так и немного хлеба перепадет, это уж в мешочек. И так почти каждый вечер, никаких чувств о своей ничтожности, ни униженности не наблюдалось, люди всё понимали, и если есть, то давали. А нет - ну, что ж, иди домой.  Значит, братья в ночь уйдут  на Каланчевку, мб их возьмут на разгрузку вагонов. Ну, а я с утра  пойду спрашивать, кому что надо сделать  ( помыть пол, простирнуть бельё, убраться и проч), своя клиентура уже была, оплата - хлебом.  1943-44 года в памяти черные, тяжелые, от плохого питания открылись раны на ноге, в школе - пропуски и сплошные тройки. И очень голодно, всем.
Пушкинская... Направо - театр Станиславского и Немировича-Данченко, афишы - "Мадам Арго", "Перикола" , "Дон Сезар де Базан",  налево - непонятный для меня "Ромэн" с нарисованной красавицей Лялей Черной. Это - до Столешникова. На углу с ним знаменитый меховой комиссионный с огромным волком в витрине, пугалом для непослушной моей младшей сестрёнки. Всё написанное - из военного времени. Но меховую шляпку-таблетку купила там уже позже.
Про  светлые года и память выдает светлое - кипящий толпой Столешников, очереди в кондитерский, за пирожными и тортами особой вкусности, наисвежайшие, только-только из цеха, распоженного сзади магазина. А магазинчик малюсенький, с двумя прилавками - напротив входа полутораметровый прилавок с восточными сладостями, разной косхалвой, шербетами и рахат-лукумами: влево от входа - мекка для сладкоежек - там листы с пирожными, тортами, от запахов слюна течет, а ты стоишь в очереди  и мечтаешь: " значит так, беру  эклеры,  наполеоны,  бисквитных,  картошки,  меренги и тд", потом очухиваешься - а не обожраться ли нашей милой семейке от такого количества и начинаешь по-новой. Домой идешь с сознанием, что сейчас будет взрыв радости, чай и вообще благорастворение воздухов.
В шикарном фруктовом можно было достояться и отовариться хорошим виноградом и апельсинами. Про обалденный винный магазин распространяться не буду, это место притяжения мужской половины посетителей Столешникова. Вот крошечный магазин с самоцветами привлекал меня постоянно, заходила и подолгу осматривала витрины, любовалась красотой камней и изделий. Ну, а дальше, на углу Петровки, памятный магазин "Одежда", где мне посчастливилось купить самое любимое платье, черное, шерстяное, носимое много лет, фасоном полностью отвечающим моей фигуре. Впоследствии дважды шила в ателье по этому фасону, уже без стекляруса, но красиво было всё равно. А теперь перехожу на другую сторону переулка и иду..., сразу же упираюсь в ЗАГС Свердловского района гор.Москвы. Место, где мною была сделана ошибка или глупость, положившая печать на всю жизнь. Это - мой брак. Словцо - то ещё! А дальше двухэтажная гостиница, название крутится в мозгах, но не даётся! Потом на этом месте было кафе "Красный мак" с открытой верандой, а уж затем просто пустое место. В следующим доме, на втором этаже был врачебный кабинет для осмотра доноров и выдачи направлений на сдачу крови. Несешь справку, что здорова, старуха - гинекологиня осматривает тебя и читает нотацию, что надо купить новые панталоны и вообще приличные девицы носят комбинации под платье. Ходили каждый месяц, нас она уже знала, но туркала всё равно. Сдавали по 400гр, но кормили вкусным мясным обедом и ведь платили больше, чем была стипендия. В следующий по ходу большой ювелирный я не заходила, интересы тогда  были совсем другие.
Во времена перестройки и гласности, когда невозможно было купить обувь, в Москве развелось много умельцев по пошиву сапог и прочей дамской радости. Вот и мне в Столешникове соорудили темнокрасные сапоги с носком, по твердости не уступающим железу.  И в те же времена,  идя вечером  с работы и  неся в сумке банку сметаны и батон, на меня из кустов в Марьиной Роще выпер мужичонка с воплем "Сумку давай!". Рефлекс сработал и я дала, но только в ухо. Почему-то тот завалился в грязь, а меня одолела храбрость и желание наподдать ему еще и сапогом, после этого раздался вой, а я уже с перепугу рванула домой. Потом обнаружила, что от гренадерского замаха правый рукав наполовину был оторван, хорошо что по шву.
Ну и последнее по переулку - на углу с Пушкинской, напротив пивной "Ямы" в доме Юргенсона была булочная, где мне почему-то всегда удавалось покупать московские калачи. Кто помнит, тот никогда их не забудет.
А дальше по Пушкинской вплоть до Колонного зала много чего интересного, но это оставляю на потом.
 Спокойной всем ночи!